27-04-2023
Екатерина Алексеевна Фурцева | |||||||
|
|||||||
---|---|---|---|---|---|---|---|
4 мая 1960 — 25 октября 1974 | |||||||
Предшественник: | Николай Александрович Михайлов | ||||||
Преемник: | Пётр Нилович Демичев | ||||||
|
|||||||
29 июня 1957 — 17 октября 1961 | |||||||
|
|||||||
29 марта 1954 — 26 декабря 1957 | |||||||
Предшественник: | Иван Васильевич Капитонов | ||||||
Преемник: | Владимир Иванович Устинов | ||||||
|
|||||||
27 февраля 1956 — 29 июня 1957 | |||||||
|
|||||||
1948 — 1950 | |||||||
Предшественник: | Пётр Владимирович Богуславский | ||||||
Партия: | КПСС с 1930 года | ||||||
Образование: | Московский институт тонкой химической технологии им. М. В. Ломоносова, Высшая партийная школа при ЦК ВКП(б) |
||||||
Профессия: | химик-технолог | ||||||
Рождение: | 24 ноября (7 декабря) 1910 Вышний Волочёк, Тверская губерния, Российская империя |
||||||
Смерть: | 25 октября 1974 (63 года) Москва, РСФСР, СССР |
||||||
Отец: | Алексей Гаврилович Фурцев (погиб в 1914) |
||||||
Мать: | Матрёна Николаевна Фурцева (1890—1972) |
||||||
Супруг: | Пётр Иванович Битков (1-й муж); Николай Павлович Фирюбин (2-й муж) | ||||||
Дети: | дочь Светлана | ||||||
Награды: |
|
Екатери́на Алексе́евна Фу́рцева (24 ноября [7 декабря] 1910, Вышний Волочёк — 25 октября 1974, Москва) — советский государственный и партийный деятель. Первый секретарь МГК КПСС с 1954 по 1957 год. Член Президиума ЦК КПСС с 1957 по 1961 год. Mинистр культуры СССР с 1960 по 1974 год.
Содержание |
Е. А. Фурцева родилась в 1910 году в городе Вышний Волочёк Тверской губернии в семье рабочего.
Скоропостижно скончалась в ночь с 24 на 25 октября 1974 года. В медицинском заключении, подписанном начальником Четвёртого управления Минздрава СССР академиком Е. И. Чазовым, причиной смерти была названа острая сердечная недостаточность.
Бывший председатель КГБ СССР В. А. Крючков в 2001 году на вопрос корреспондента, действительно ли смерть Екатерины Фурцевой была насильственной, ответил: «…Все знавшие её товарищи утверждали, что она покончила жизнь самоубийством в ванной комнате собственной квартиры»[2].
Похоронена на Новодевичьем кладбище в Москве (скульптор надгробия — Л. Е. Кербель, архитектор — М. О. Барщ[3]).
В 1954—1960 годах в ведении был контроль за:
Везде Екатерина Алексеевна принимала активное участие.
Фурцева полна энергии и творческих замыслов и, как всегда, продуманно и быстро решает все вопросы. Я знаю Екатерину Алексеевну уже 22 года (секретарь МК, секретарь ЦК, министр культуры), у нас с ней были десятки деловых встреч, и всегда я восхищался её уменьем быстро находить правильные решения самых непростых вопросов. Е. А. Фурцева — единственный министр-женщина в правительстве Советского Союза, но она, бесспорно, входит в десятку лучших наших министров и даже в десятку лучших государственных деятелей. Я знаю далеко не всех министров, но такие из них, как Афанасьев, Щёлоков, Дементьев, Калмыков и даже Гречко, уступают Фурцевой в способностях и уменье работать с людьми. — Из воспоминаний Генерал-полковника авиации Героя Советского Союза Н. П. Каманина[7]
Андропов согласился с инициативой министра культуры СССР Е. А. Фурцевой о том, что к решению вопросов о выезде за границу деятелей культуры КГБ отношения иметь не будет. — Из статьи Филиппа Бобкова «Юрий Андропов, каким я его знал»[8]
.
По инициативе и стараниями Фурцевой впервые проведены:
По инициативе Фурцевой в эти годы были созданы и построены:
Шпиль колокольни храма Успения на Сенной был вторым по высоте после шпиля Петропавловской крепости, являясь одной из важнейших архитектурных доминант столицы. Фантастически богатой была утварь храма и коллекция икон. Однако всё это не остановило власти Ленинграда, считавшие, что эта церковь «не имеет архитектурной ценности». В сентябре 1961 года «Вечерний Ленинград» сообщил, что скоро «позорное пятно на облике Сенной площади» будет снесено и на его месте появится наземный павильон станции метро «из стекла и бетона». Архитекторы Ленинграда переполошились и направили письмо к тогдашнему министру культуры Екатерине Фурцевой, умоляя сохранить памятник архитектуры. Та прислала в город комиссию, а потом направила письмо с запрещением не допустить сноса шедевра архитектуры. Но в управлении Ленметростроя, спешившего быстрее закончить сооружение станции на Сенной и не желавшего ничего переделывать, умышленно не стали его вскрывать, а переправили назад отправителю. А на другой день церковь взорвали. Разгневанная Фурцева объявила главному архитектору города строгий выговор, но было поздно — на месте храма уже дымилась груда битого кирпича…[13][14]
<…> Дом на стыке Тверской улицы и Пушкинской площади когда-то украшала скульптурная композиция балерины Лепешинской. Москвичи называли здание не иначе как «Дом под юбкой» и даже водили своих гостей, приехавших в Москву, дабы показать, какое нижнее белье носили женщины до революции. Но как только вести докатились до министра культуры Фурцевой, она приказала убрать с фасада бесстыжую балерину<…>[15]
<…> Когда … привезли указание о закрытии монастыря, Архимандрит Алипий, в миру Иван Воронов бумагу разорвал и сжёг и сказал, что лучше пойдёт на мученическую смерть, чем закроет обитель. От монастыря Хрущёв и его приближённые отстали. Возможно, ещё и потому, что министр культуры страны Екатерина Фурцева побывала в обители, поговорила с Архимандритом и убедила Хрущёва не принимать репрессивных мер против Псково-Печерского монастыря.<…>[16]
Новые помещения получили:
Назначения:
Необходимо помнить о неусыпном контроле Идеологического отдела ЦК КПСС, возглавлявшегося М. А. Сусловым, а также Отдела культуры ЦК КПСС, возглавлявшегося В. Ф. Шауро. А также знать и понимать, что в те годы государство выступало в качестве продюсера в лице Министерства Культуры. Именно благодаря решительности, личному вкусу, советам специалистов, которым доверялась Фурцева, за 14 лет её «правления» проведено:
Игрушки немецкой фирмы Piko благодаря хлопотам министра культуры Екатерины Фурцевой с тех пор стали исправно поставлять в Россию. <…> С 1965 года моделисты и коллекционеры стали регулярно встречаться в «Доме игрушки». В 1969 году при музее Московской железной дороги в ЦДКЖ возник Московский клуб железнодорожного моделизма[19].
Верстая редакционные материалы, Валерий Ганичев успевал и путешествовать по русским вёрстам. Вместе с Ильёй Глазуновым они много поездили по Руси великой. Как-то раз «вездесущий» Глазунов уговорил министра культуры Е. А. Фурцеву записать звон ростовских колоколов. Сделать это было нелегко. Звонари-то почти все тогда повывелись. Да и чиновники от партии и культуры приходили в «мистический ужас», причитая: «звон колоколов — это же музыкальный опиум!» Екатерина Алексеевна, однако же, была женщиной решительной и сказала: «От одной пластинки не отравитесь, а для Запада — свидетельство широты взглядов». И пластинка вышла, с изображением на её обложке Кремля Рериха, и сегодня она стала раритетом.[23]
Звоны были записаны, но кто будет выпускать пластинку? Секретарь парткома Министерства культуры СССР, где я работал, Б. В. Покаржевский, пригласил меня к себе и «отечески» наставил: — Мне сказали, что ты «Ростовские звоны» студии грамзаписи усиленно навязываешь. А ведь музыка-то церковная… Всё застопорилось — «опиум для народа». Опять же выручил случай. В Москву приехал американский импресарио № 1 Соломон Юрок. Он ставил свои условия, на которых хотел организовать гастроли нашего балета. Жёсткие условия Юрока Большой театр не устраивали и обе стороны начали маневрировать. Юрок пришел в министерство, но E. А. Фурцева была занята и не торопилась принимать настойчивого импресарио. Соломон сидел в приёмной и скучал. Я попросил помощника министра Н. С. Калинина «развлечь» бывшего россиянина и «прокрутить» для него «Ростовские звоны». Интересно было, как он на это отреагирует. Проходит минута, вторая… Дверь открывается, входит Е. А. Фурцева и с изумлением обращается к Юроку: — Что с вами? Соломон Юрок плакал. Прослушав запись до конца, он попросил Фурцеву продать ему лицензию на пластинку «Ростовские звоны». И всё решилось. Пластинку у нас стали печатать с аннотацией на русском и других языках. — Из воспоминаний Владимира Десятникова.[24]
Гастроли Большого Театра в Соединённых Штатах
Гастроли МХАТ СССР им. М. Горького в Польше, Болгарии, Англии, Франции, США, Австрии, Японии и других странах
Выставки ГМИИ имени Пушкина, Третьяковской Галереи в Японии
Благодаря Фурцевой в Советский Союз возвращены:
По направлению лично Фурцевой:
Екатерина Алексеевна внесла своеобразный вклад в создание легендарной комедии Леонида Гайдая «Кавказская пленница». Рассказывает Владимир Этуш:
Когда фильм «Кавказская пленница» был завершён, то неожиданно на первом просмотре картины в студии секретарь партийной организации уловил сходство между фамилией героя (Саахов) и своей собственной. Ведь он — Сааков. Его заключение было категоричным: «Надо переозвучить!». Спас положение Юрий Никулин, который пошёл к министру культуры. Фурцева увидела его в приёмной и спросила: «Какими судьбами? Проходите». На что Никулин сказал: «Понимаете, Екатерина Алексеевна, из-за личных амбиций кое-кто готов сорвать производственный план киностудии: не понравилась фамилия — и сразу давайте переозвучивать. Громадные государственные деньги могут вылетать в трубу по прихоти одного-единственного человека». Фурцева мигом схватилась за телефонную трубку и рявкнула отнюдь не по-женски: «Это что за идиотизм?». А на другом конце провода смиренно ответили: «Что вы, что вы, так вопрос никто не ставил»[31].
За время, на протяжении которого Е. Фурцева занимала пост министра культуры СССР, многие деятели культуры отмечали, и в те годы, и в своих последующих мемуарах, жёсткость её характера, плохое понимание многих сфер искусства, в особенности живописи и музыки, стремление запрещать многие даже самые высокохудожественные произведения искусства. Именно антипатия Екатерины Фурцевой к новым течениям молодёжной музыки 1960-х годов привела к тому, что в СССР так и не состоялись гастроли легендарных английских рок-групп The Beatles и The Rolling Stones.[32]
Мстислав Ростропович, один из величайших российских музыкантов XX века, в течение долгого времени не мог выступать на музыкальных сценах СССР по вине Екатерины Фурцевой. Причиной стало укрывание на своей даче опального писателя Александра Солженицына. Ростропович оказался в опале и следствием этого стал вынужденный отъезд из СССР в 1974 году.[33]
Фурцева, Екатерина Алексеевна.